Он ждал её звонка, ему даже казалось, что он слышит музыку в её комнате, но она не звонила. Он улыбнулся сам себе и занялся работой.
На его этюднике были наброски, понятные только ему, просто это была новая идея, которая была только в голове, но её нужно было хорошо оформить.
Он только что закончил портрет восточной красавицы, которую знал много лет и был влюблен в её изумрудные глаза, её восточную покорность, которая чередовалась с непредсказуемостью.
Но сейчас он работал над другой темой, тоже любимой и также непредсказуемой, как и первая.
Они были обе дороги ему и он не мог отказаться ни от одной из них, хотя, между собой они были очень разные по красоте и характеру.
Если одна блистала восточной красотой, учтивостью, то другая, златовласка — порой держала его в напряжение, хотя была так мила и притягательна.
И он никогда не знал следующих шагов этих милых, прекрасных Муз.
Сила притяжения, которая тянула к ним была необъяснима.
Одну знал давно, был влюблен в неё, порой сходил с ума.
С появлением этой, не менее притягательной, тоже иногда терял голову, но быстро приходил в себя, зная, что у неё есть кто то рядом, да она это не скрывала и вообще о ней он больше знал, хотя знаком был меньше, а вот о той, другой, знал совсем мало, но знаком был дольше.
Но от этого они не становились хуже, а наоборот ближе. И если одна проявляла знаки ревности, то он переключался на другую, хотя и та была ревнива, но в рамках восточной культуры, сдерживала себя и старалась не показывать своих чувств, он только о них догадывался.
Они были очень разные, даже по внешности.
Восточная красавица, с копной смолянистых волос, с янтарными глазами, в которых он часто тонул и которые часто рисовал.
А другая, европейская, не менее привлекательная, покоряла его шелком своих пшеничных волос, в которых играли лучики солнца, как и в глазах.
Но глаза могли улыбаться, а в сердце могла гулять печаль.
Если одна не показывала своих чувств, а просто могла уйти надолго в молчание ,чем заставляла его волноваться, то другая могла вылить свое настроение в музыке.
Они были его Музами, хоть он и говорил, что это вчерашний день, он просто лукавил.
Художнику без Муз не прожить, как говорил один поэт, это равносильно писать, не макая перо в чернила.
Одна была известна многим, её любили и огорчались, когда она пропадала, другая была в тени, он берег ей от сглаза.
Но рисовал и ту и другую с нежностью, присущую настоящему влюбленному художнику.
Рисуя восточную красавицу, он был в плену её изумительных, зеленых глаз, она была для него загадочна и прекрасна. Он мог нарисовать её на берегу какого- нибудь острова, ожидающего только его.
Но в такой же плен он попадал, когда рисовал и златовласку. Она была не менее загадочной и нежность её глаз также притягивала и заставляла трепетать и он оказывался в мыслях на берегу моря, где волны играли у их ног.
Он любил их. Каждую по своему, как они того и заслуживали.
Они были свободны в общении, в выборе своего поведение и даже желаний.
И если одна из них чем то тревожила его, то другая спешила успокоить, чем они и были притягательны.
Он не мог даже объяснить самому себе чувства которые испытывал к ним, но они были нужны ему обе, он уже без них не мог. Такая планида любого художника любить непокорных, порой строптивых, не укрощая их, восхищаясь ими, даже когда они показывали свою ревность.
Но между ними не было соперничества, нет, они были достойны друг друга, потому что наличие превосходства одной гасилось наличием скромности другой.
Он жил ими душой. От ревности его оберегало творчество, даже помогало в замыслах.
Их непредсказуемые поступки давали повод для новых его картин.
Общаясь с ним они забывали на какое то время свою жизнь и очутившись в его мире искусства, не догадываясь даже сами об этом, они подсказывали ему темы его картин.
Вместе с ним погружались в ту атмосферу красоты, где он был настоящим творцом и созидателем.
Своё вдохновение от их присутствия он выражал в картинах, портретах.
Его фантазии воплощались в полотна, его мысли читались в каждом его наброске, чувства, которые захватывали его были видны повсюду и кто любил его искусство отмечал это и восхищался его работами, отчего он становился им ближе и понятнее.
А его Музы тем временем готовили ему новые, весенние сюрпризы и он даже представить себе не мог, что они ему преподнесут, но они делали это изящно, красиво и приемлемо, что вдохновляло его на новые работы, заставляя забыть мелочи жизни и не значащиеся моменты в них.
Возможно, это сложно понять человеку не вращающемуся в мире искусства, но такова, порой, жизнь в искусстве.
Вдохновение и спады…
Но пусть у творящего красоту будет в душе всегда солнечно и светло. И даже если художник говорит, что Музы- это вчерашний день, не верьте… он лукавит.
Музы — это вечные подруги художника, поэта, прозаика, да любого творческого человека.
